Небо за стёклами [сборник] - Аркадий Миронович Минчковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вам кого? — не сразу спросила она, обернувшись и подняв на Рябикова до неестественности увеличенные под очками зрачки. Но, разглядев озорницу, не стала дожидаться ответа. — Ага, привели… Опять ты, Антонова. Сызнова, значит, по деревьям лазала?
Девчонка решительно помотала головой.
Сторожиха или нянечка — Рябиков не знал, кто эта строгая старуха, — подняла со стула свое грузное тело и, не выпуская из рук журнальчика, двинулась к лестнице.
— Сейчас я Нину Анисимовну позову… Пусть-ка ее проберет… Что это за наше наказание такое…
Медленно отрывая от ступенек тяжелые ноги в тапочках со смятыми задниками, она поднялась во второй этаж и удалилась в глубь помещения, а на площадке лестницы начал собираться обитающий здесь народ. Сперва прибежал коротко остриженный, с рыженькой челкой, мальчик лет десяти и, перегнувшись через перила, принялся разглядывать Петра Васильевича. Затем появилось еще несколько круглоголовых мальчишек и девочек с косичками. Наверное, они с озорницей, оба мокрые, были достаточно забавным зрелищем, потому что дети смотрели на них так, будто ждали: сейчас тут, внизу, произойдет что-то очень интересное. Кое-кто посмелее уже стал потихоньку спускаться по лестнице.
А дерзкая девчонка стояла теперь, опустив голову, и выглядела такой кроткой и тихой, что Рябикову подумалось: уж не ошибся ли он? Могла ли такая вызвать его возмущение?
— Вы папа Антоновой? Вы пришли за ней? — спросила вдруг сверху девочка с тоненькой шеей.
Озорница протестующе замотала головой.
— А чей вы папа? — продолжал уже другой детский голос.
Петр Васильевич растерялся:
— Ничей…
На площадке произошло движение. Рябикову показалось, что его ответ вызвал разочарование.
— Вы просто дяденька?
Он невольно кивнул.
И в самом деле, кто он для них такой?
Петр Васильевич уже ругал себя за то, что ввязался в эту глупую историю. У него вдруг пропала всякая охота требовать строгого наказания девчонки.
Кто знает, чем кончился бы внезапный допрос, если бы за спиной детей не появилась воспитательница детского дома, сопровождаемая нянечкой.
— А вы что сюда высыпали?! Марш по своим делам! — строго обратилась она к выбежавшим на лестницу. — Ничего нет интересного… Ну!.. Быстрее, быстрее!
Еще несколько секунд, и скорые детские ноги затопали в верхнем коридоре.
— Я вас слушаю. Что случилось? — еще с лестницы обратилась к Рябикову воспитательница. Это была женщина средних лет, белый халатик сидел на ней как аккуратное домашнее платье. С округлым мягким лицом, казалось, никак не вязался строгий взгляд, который она бросила на присмиревшую озорницу.
Петр Васильевич мял свою начавшую высыхать кепку.
— Да вот, девочка ваша, — неуверенно начал он, — я привел ее… Видите ли, нас случайно облили машины на площади. Так я думал, чтобы не простудилась…
Он не увидел, а скорей почувствовал, какой быстрый благодарный взгляд был брошен на него снизу.
Но воспитательница, наверно, не очень-то поверила его вялым словам.
— Ты опять напроказничала, Тоня?
Девочка молчала.
— Что же, за тобой в школу Анну Поликарповну посылать? Ты ведь знаешь, у нас для этого нянечек нет. Иди и сейчас же переоденься. Потом я поговорю с тобой.
— Хорошо, Нина Анисимовна.
Тоня кивнула и пошла наверх по лестнице, тихая и пряменькая, как стебелек в безветрие, — воплощение воспитанности и послушания.
— Вы извините, что мы доставляем вам беспокойство, — нарочито громко продолжала Нина Анисимовна, пока девочка не скрылась из виду.
— Да нет, ничего… Я тут неподалеку в театре работаю, так что по пути…
Следовало прощаться и уходить. Но что-то не позволяло Петру Васильевичу вот так просто покинуть незнакомый детский дом. Словно он чувствовал себя в чем-то неправым, чего-то недосказавшим. Да и воспитательница, казалось, не стремилась так быстро с ним расстаться.
— Девочка, конечно, провинилась? — спросила она, когда стало ясно, что Тоня уже не могла их слышать.
— Ничего особенного, — замялся Рябиков. — Компания их там целая была… Ну, бегали, бегали возле машин по дороге — вот и результат…
— Наша Тоня, разумеется, была заводилой?
Рябиков неуверенно пожал плечами.
— Большая баловница, — продолжала воспитательница, глянув в ту сторону, куда удалилась девочка, — непосредственная и вдумчивая, но… Порой в нее как бесенок какой-то вселяется.
— У нее есть кто-нибудь?
— Вы о родителях? Нет. Мать умерла в больнице.
— Ну и она, эта Тоня… — Рябиков отчего-то заговорил тише. — Она про то знает?
— Что вы! Конечно же нет. У нас каждый ребенок ждет, что за ним когда-нибудь придут. Без этого трудно жить.
— Так, а если не дожидаются?
— Вырастают и начинают понимать. А дальше — это уже взрослые люди. Дальше — у каждого своя судьба.
Воспитательница чуть заметно улыбнулась, как бы винясь в том, что задержала занятого человека посторонним для него разговором.
— М-да. — Петр Васильевич надел уже совсем просохшую кепку. — Ну, извините. Спешу. У нас сегодня генеральная. Если когда-нибудь захотите в театр, пожалуйста.
— Спасибо.
Это были ни к чему не обязывающие слова, обычная вежливая форма расставания. Конечно же ни Рябиков никогда больше не собирался заходить в детский дом, ни тем более воспитательница обращаться к нему с какими-либо просьбами. Оказавшись на улице, Петр Васильевич торопливо закурил и почти побежал к театру. А Нина Анисимовна поднялась наверх, чтобы заняться своими неотложными делами и, в частности, сделать строгое внушение не в меру шаловливой Антоновой.
Глава 2
КВАРТИРА № 77
Дом, где жили Рябиковы, был обыкновенным домом, каких тысячи в Ленинграде.
Он стоял на узкой, весь день рычащей грузовиками и автобусами улице, которая брала начало от Литейного проспекта.
С улицы во двор нужно проникать через каменный тоннель, как во всяком старом ленинградском доме. В тени тоннеля, на стене, «Список квартиросъемщиков» — строго разграфленная таблица под давно по мытым стеклом.
В середине последней колонки списка значится:
КВ. 77
1. ЗАРЕЦКАЯ А. Я.
2. ГАВРИЛОВА М. Г.
3. НАЛИВАПКО Е. П.
4. РЯБИКОВ П. В.
б. КУКС О. О.
КВ. 78
БОБРО В. Ю.
Квартиры под этими номерами расположены во втором дворе дома. В этот второй, ничем не отличающийся от первого двор ведет такой же узкий тоннель.
В давние времена квартиры здесь были дешевле тех, что находились в первом дворе. Нынче дворы, этажи, солнечный свет не принимаются во внимание. Кому как повезет.
Правда, в квартиру № 77, как и в соседнюю, солнце все-таки ненадолго заглядывает. Иногда луч
